БОЛЕЗНЬ
Соловей сказал однажды павлину:
— Стоит мне лишь завести трель, как люди собираются слушать чистоту и красоту моего голоса. Человек может быть убийцей, но одновременно он эстет.
Павлин послушал и решил, что с помощью своего сказочно прекрасного оперения он приобретёт себе такую толпу поклонников, какая соловью и не снилась.
И вот он отправился в место встречи людей и стал пыжиться и ежеминутно складывать и распускать свой хвост так, чтобы это всем бросалось в глаза.
Один из людей произнёс:
— С этим несчастным павлином что-то не в порядке: он никак не может успокоиться. Наверное, он чем-то болен.
И они схватили павлина и убили его, чтобы его болезнь не распространилась на их домашних птиц.
АНДАКИ
У Андаки спросили:
— Понимание и доброта являются частью суфийского Пути; зачем, чтобы там было что-то ещё, кроме любви и красоты; зачем, например, чтобы там были знания и течение времени? И такие вещи, как сомнения и замечания?
Он ответил:
— Для созревания персика необходимы солнце и вода. Вы не видели, что происходит, когда благодатное солнце светит слишком долго или чересчур сильно? Это становится разрушительным бедствием. Поливайте растение правильно, и вода будет истинным благом для него. Поливайте его слишком часто, и растение неминуемо начнёт гнить и испытывать острую боль, что заставит его считать воду не благом, а орудием разрушения.
Давайте человеку непрерывно то, что он называет добротой, — и вы истощите его настолько, что он станет несчастным. Не сделайте вовремя замечание, когда подобная критика может оказать на него соответствующее воздействие, — и вы ошиблись.
Откажитесь поддерживать эти положения как возможные, и в действительности вы не зададите вопросов, которые, как вам кажется, вы поставили.
В КИТАЕ
Задачи
Почему ты позволяешь другим делать то, что должен сделать сам?
И почему, будучи сам праздным, ты умаляешь работу других?
(Анвар-и-Сухайли)
Сообщают об одном суфии, посетившем Китай, что к нему подступили традиционные китайские священнослужители и сказали:
— Испокон веков в нашей стране существовали мудрецы, толковавшие высказывания великих людей. Как может человек, пришедший к нам со стороны, говорить или поступать не так, как предначертано нашей философией?
Он ответил:
— Когда настаёт потребность возвратить земле плодородие, может понадобиться, чтобы деревья, растущие на этой земле, были выкорчеваны. Эта деятельность планируется и осуществляется людьми мудрости. Затем, возможно, после их смерти может возникнуть необходимость разрыхлить почву и добавить в неё некоторые составные части и удобрения для новых всходов. Это осуществляется людьми, достойными уважения и восхищения. Когда же приходит время посадить на земле какую-нибудь новую культуру, те, кто приносит семена, так же важны, как и те, кто, сменяя друг друга, трудились до них, хотя со стороны может показаться, что эта деятельность находится за пределами последовательных стадий вспашки и корчевания. И пока не наступит срок вкусить овощи, многие будут говорить: «Эта деятельность никак не предусмотрена в нашем сельском хозяйстве».
ОРЕХИ
Кошка сказала белке:
— Удивительно, как это ты столь безошибочно находишь орехи, которые закапываешь на зиму?
— Что было бы удивительно для белки — так это белка, неспособная на такое, — отвечала белка.
ОЖИДАНИЯ
Один из самых выдающихся шейхов всех времён сказал:
— Я всегда ставил себе задачу как можно глубже разочаровать тех, кто просился ко мне в ученики. Я опаздывал на встречи. Я бывал ленив и забывчив. Обещая продемонстрировать какое-нибудь упражнение или поделиться тайной, я имел обычай этого не делать.
А теперь давайте взглянем, что было бы, если б я соответствовал ожиданиям ученика. Ученик столь преисполнился бы довольством собой — что ему дано нечто такое, чего другие лишены — что это довольство только раздуло бы в нём гордыню.
Тот, кто пережил такое разочарование и не ушёл, становится способен отмечать действие гордыни в себе. Разочарование не может существовать без ожиданий. На суфийском Пути разрушаются все ожидания: «Предвкушение сладости абрикоса ослабляет эффект его подлинной сладости».
ОБМАНУТЫЙ
Некий обеспеченный человек, возвращаясь из длительного путешествия, присел на обочину дороги, чтобы перекусить. Он наслаждался едой, предаваясь приятным размышлениям о доме, о себе и о выгодной сделке, которую он заключил.
И вот он увидел человека, направлявшегося ему навстречу. Он подозвал его и спросил, как обстоят дела в их городе.
— Всё прекрасно, — отвечал тот.
— Ты знаешь мой дом? Как там моя жена и мой сын?
— Твой сын чувствует себя прекрасно, а его мать хороша как всегда.
— А мой верблюд?
— Сыт и здоров.
— А мой пёс?
— Как всегда: верен тебе и неусыпно сторожит твои владения.
Теперь, когда последняя тень беспокойства ушла, купец принялся за еду с удвоенным аппетитом. Он ничего не предложил другому путнику, и тот подумал, что сможет преподать ему урок.
В кустах промелькнула газель, и путник тяжело вздохнул.
— В чём дело? — спросил купец.
— Я просто подумал, что, если бы твой пёс не умер, он бы легко догнал эту газель.
— Что? Мой пёс мёртв? Как это могло случиться?
— Он переел мяса твоего верблюда…
— Мой любимый верблюд? Что с ним?
— Его зарезали, чтобы накормить гостей на похоронах твоей жены.
— Моя жена!
— Да, она не пережила смерти сына…
— Что случилось с сыном?
— Он погиб под обломками рухнувшего дома.
При этих словах купец вскочил, разорвал свои одежды и убежал с криками в пустыню.
Если бы купец разделил свою трапезу со своим земляком, возможно, ему бы не пришлось пройти через такое ужасное переживание, как все эти страшные истории. С другой стороны, если бы он не был жаден, у него не было бы шанса увидеть себя с этой стороны. Однако если бы он не был жаден, нуждался бы он в такого рода шоковой терапии, которая дала ему возможность наблюдать себя?
