ИСЛАМ И НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
«Ислам – это часть культуры арабов, а у нас, …, есть своя культура». Часто подобный тезис высказывают люди, которых можно отнести к так называемым этническим мусульманам, в отношении своих религиозных соплеменников; вместо многоточия можно подставить любой народ из постсоветского пространства, для которого ислам – это традиционная религия. Так ли это, действительно ли ислам навязывает определённую культуру и насколько «традиционна» в данном случае та культура, которая противопоставляется исламу, попробуем разобраться в данной статье.
Что есть культура? Из всего богатства определений мне больше всего нравится определение, сформулированное выдающимся советским культурологом и семиотиком Юрием Михайловичем Лотманом: «Культура – совокупность генетически ненаследуемой информации в области поведения человека». То есть культура всегда связана как с поведением отдельного индивида, так и с нормами поведения в обществе.
Причём традиционная культура – это культура именно традиционного общества. В современном же обществе «традиционная культура» – это в первую очередь академический продукт, созданный и транслируемый учёными – культурологами, этнографами, историками. Современные сторонники «традиционной культуры» сами не живут традиционным укладом, они живут в современных городах, носят современную одежду и т. д. Традиционная культура им нужна как некоторая антитеза исламу, чтобы было что ему противопоставить на уровне некоторой объединяющей идеи или, как ещё любят выражаться философы, логоса. У английского поэта и проповедника Джона Донна есть хорошие стихи:
Человек – не остров, сам по себе завершённый.
Каждый человек – часть материка, часть суши…
Людям свойственно отождествлять себя с чем-то большим, чем они сами, ощущать некоторую преемственность с прошлым и находиться в кругу единомышленников или просто близких по духу людей, это то, что немецкий философ Мартин Хайдеггер называл «присутствием себя в других».
Религия (ислам, в частности) даёт все эти чувства, поэтому как альтернатива для такого коллективного «я» и используется национальная культура, используется в первую очередь в идеологических целях, точно так же, как наука в идеологических целях часто противопоставляется религии, это так называемый сциентизм. Это весьма распространённый приём пропаганды – создание искусственного противопоставления между религией и этносом, религией и наукой, при этом создаётся некий карикатурный образ врага, в нашем случае верующего мусульманина.
Советский союз как государство с чёткой идеологией целенаправленно занималось созданием таких исторически-культурных мифов для своих многонaциональных граждан. Например, был создан целый пласт поэзии и литературы на национальных языках, для меня как для дагестанца это наиболее заметно по классикам дагестанской поэзии, это имена, знакомые ещё со школы: Етим Эмин, Сулейман Стальский, Махмуд из Кахаб-Росо, Гамзат Цадаса и, конечно, Расул Гамзатов. Все перечисленные поэты были мусульманами, трое из них (Етим Эмин, Махмуд из Кахаб-Росо, Гамзат Цадаса) были кадиями. Но советская власть преподносила их только как певцов народной воли и любви, пласт их религиозной поэзии просто замалчивался, а он был. Так, религиозная суфийская поэзия Етима Эмина сейчас фактически открывается заново.
Таким образом, в массовом сознании горцев создавался образ национальной культуры, просоветской и далёкой от религии. Этот образ очень плотно засел в головах многих представителей старшего поколения, чья молодость пришлась на годы советской власти, настолько, что они до сих пор воспринимают соблюдение норм ислама как нечто чуждое, привнесённое в последние годы из-за рубежа.
Советской власти нет уже 30 лет, но попытки выстроить иную национальную идентичность в противовес исламу не прекращаются, например, сделать это через доисламские языческие культы. Пока кавказские неоязычники представляют собой сборище фриков, и сам проект мне видится мертворождённым, но он показателен как пример. В Центральной Азии ситуация несколько иная, там набирает популярность культ тенгрианства как коренной религии предков. По той информации, которой я обладаю, за этим стоят серьёзные силы, имеющие властные и информационные ресурсы, особенно в Казахстане, которые не заинтересованы в реисламизации.
Сами попытки противопоставить ислам как нечто чуждое, а языческую религию и культуру предков – как родное, начались не вчера, пионерами в этом, как ни странно, были арабы, а конкретно египтяне. Данная идеология получила название «фараонизм» и возникла в 20-30 гг. ХХ века, её последователи вдохновлялись доисламским Египтом и утверждали, что их страна была частью большой средиземноморской цивилизации. Фараонизм подчёркивал роль реки Нил и Средиземного моря в становлении египетского государства. Главным апологетом фараонизма был Таха Хусейн, литератор и последовательный секулярист. В одной из своих самых известных статей, опубликованных в 1933 году в журнале «Каукаб-Эль-Шарк», он написал: «Фараонизм глубоко укоренён в душах египтян. Так и останется, и это должно продолжаться и становиться сильнее. Египтянин прежде всего фараонец, а затем араб. Египет нельзя просить отрицать свой фараонизм, потому что это будет означать: Египет, сокруши своего сфинкса и свои пирамиды, забудь, кто ты есть, и следуй за нами! Не спрашивайте с Египта больше, чем он может предложить. Египет никогда не станет частью арабского объединения, будь его столица в Каире, Дамаске или Багдаде».
Развитие данной идеологии привело к рождению партии Вафд – старейшей на данный момент египетской парламентской партии, основанной Саадом Заглулом в ноябре 1918 года. Сам Заглул – достаточно интересная личность, он был выходцем из сельской аристократии и получил традиционное мусульманское образование. Обучение он начал в деревенском куттабе, продолжил образование в медресе. После окончания медресе поступил в университет Аль-Азхар и в 1880 году окончил его. В университете он познакомился с главным редактором газеты «Аль-Вакаи аль-Мисрия» («Египетские события») Мухаммадом Абдо, одним из основателей и идеологов течения модернизм, который пригласил его на работу, где Заглул и попал под сильное его влияние. В дальнейшем он сделал блестящую карьеру адвоката, в 1892 году стал советником апелляционного суда и получил диплом юриста в Париже. Получил пост министра образования и юстиции, пост первого вице-президента.
До конца своей жизни он боролся за светский характер государства, которое должно было объединить всех жителей страны независимо от религии, и оставался сторонником египетского национализма и фараонизма. Так, на встрече делегатов от арабских стран в Версале в 1918 году он настаивал на том, что в своей борьбе за государственность они (египтяне) никак не связаны друг с другом, утверждая, что проблемы Египта — египетские, а не арабские.
Все вышеуказанные примеры также объединяет идея о том, что ислам – это продукт арабской культуры, поэтому для них исламизация = арабизация. Это очень важный пункт, который часто используют для критики ислама и на котором стоит остановиться подробней.
Действительно, с одной стороны, ислам арабоцентричен, арабский язык – это язык Корана и исламской науки, для неарабских народов после перехода в ислам он становился lingua franca, то есть языком для коммуникации между людьми с разными родными языками, объединяя таким образом народы. Это абсолютно нормальный исторический процесс для мировых религий, так как их масштаб столь велик, что они абсорбируют и форматируют культуры под себя.
Также необходимо указать, что по ходу экспансии ислама не все культуры, с которыми ислам сталкивался, были равновелики. Римские и персидские империи, цивилизации Индии и Юго-Восточной Азии не могли не оказывать своего влияния на мусульман, что привело к рождению уже новых культур внутри ислама: арабо-персидской, арабо-индийской, румо-османской и т. д., так как ислам никогда не ставил задачу полностью уничтожить наследие покорённых народов. Другие же народы не обладали столь богатой и развитой культурой – их часто ещё называют малыми, к ним относится и мой народ, как бы некоторые националистически настроенные деятели истории ни пытались «удревнить» историю своего этноса, возводя его к государству Урарту, а то и к шумерам. Если убрать ислам из истории и культуры нахско-дагестанских народов, то фактически ничего не остаётся, кроме народных адатов. Все местные письменные исторические источники относятся к периоду распространения ислама, в том числе те, которые описывают местное язычество.
Это очень похоже на ситуацию с русским или славянским неоязычеством, под влиянием которого, очевидно, развивается и кавказское, которое также является продуктом современности. Там тоже практически нет никаких оригинальных источников о языческих верованиях Древней Руси, а те, что есть, взяты из церковных летописей, таких, как «Сказ о вещем Олеге».
Вообще, само слово «язычество» – это термин, которые использовали христианские авторы, так как «язык» в старославянском языке – это «народ», то есть буквально языческая вера – это народная вера. Другие же источники являются просто фальсификациями, как, например, «Велесова книга», которая была создана в русской эмиграции 20 века.
Поэтому борьба с исламом для «сохранения/возрождения» национальной культуры у традиционно исламских народов – это борьба с самими собой, а то, что предлагается взамен под вывеской «религии предков», является современной формой карго-культа (в современной социологии выражение «карго-культ» (в отличие от оригинального значения – религии самолётопоклонников) часто используется для обозначения ситуации, когда некий человек или общество перенимают и воспроизводят какие-либо практики, по их мнению, ведущие к успеху, но делают это чисто формально, не понимая их внутренней логики, либо сознательно пренебрегая ей).
Ислам гораздо больше, чем просто «арабская культура», я уже перечислял выше огромные пласты неарабской культуры внутри ислама, а самое главное, ислам не возник в процессе развития арабской культуры, как считают многие немусульмане. То, что процесс появления ислама уникален, признают и востоковеды, так как могучее исламское государство в буквальном смысле возникло на пустом месте, там, где для этого нет благоприятных условий, в скудной аравийской пустыне, которую населяли постоянно враждующие между собой языческие племена. Их объединил и повёл за собой человек, не умеющий читать и писать (да благословит его Аллах и приветствует), который не был изначально вождём или полководцем, и за 23 года призыва в этих условиях возникло могучее государство, которое поглотило мировые цивилизации того времени – Персию и Византию. Сам же он при этом не нажил никакого богатства и оставил после себя для общины только книгу Всевышнего. Ислам возник не как продукт арабской культуры своего времени, а вопреки ей.
Я надеюсь, моя статья была полезной, и тауфик лишь от Аллаха.
Хамид Бекери
Источник: darulfikr.ru
